Пентаграмма › "Выкапывание" сокровища
В одной русской былине рассказывается о том, как богатырь Святогор восклицает: “Как бы я центр тяги земной нашел, так я бы кольцо на небо привязал и цепью небо и землю друг к другу тяготал, и мостом их соединил”. Вскоре он встречает путника с котомкой за спиной. Тот приветствует его словами: “Славный Святогор, ты такой сильный! Можешь ли ты помочь мне нести эту котомку?”. Святогор пытается поднять ее, но не может даже сдвинуть с места. “Что у тебя в котомке?” – восклицает он – Да кто ж ты есть и как именем зовут?”. “Я есть Микулушка Селянинович. А в котомке у меня тяга земная”. И крестьянин спокойно продолжает свой путь. В другой сказке встречают царь с дружиной того же Микулу Селяниновича, когда тот пашет поле серебряным плугом. Плуг тянет невзрачная лошадка. Витязи пытаются поднять плуг, но безуспешно. Тогда Микула поднимает плуг одной рукой и откладывает его в сторону.
Поиски центра Земли и вспахивание серебряным плугом – древние мифологические образы в литературе Восточной Европы. Как в почти каждом мифе, есть и в этих образах определенное задание и будущее обещание, исполнение. Крестьянина можно рассматривать как символ этого обещания. Духовный центр в нем стал активным, он сознательно носит его с собой, позволяя происходить изменениям в своем существе, и становится единым со Святой Землей.
В человеке есть скрытый божественный принцип, созвучный духовному центру Земли. Но никто, каким бы сильным он ни был, не может “выкопать” это внутреннее сокровище для другого – каждый должен сделать это сам. В некоторых восточноевропейских легендах это происходит при помощи серебряного плуга, символа души, очищенной и закаленной внутренней борьбой. Многие восточноевропейские философы, писатели, поэты, художники и гностики искали этот путь и свидетельствовали о своих открытиях. Они делились, каким образом можно освободить духовное сокровище в сердце, пройдя сквозь “красное море” инстинктов крови.
Путь народов, населяющих Восточную Европу, сопровождался безмерными страданиями, им пришлось вынести множество лишений. В восточноевропейской литературе и философии много говорится о кроткой душе, ощущающей ответственность за свое земное бытие. Эту ответственность усиливали горькая материальная и духовная нужда и вечный вопрос о причине такого существования. Анна Ахматова на основе глубинных движений своей души описывает напряжение между осколками земного существования и вечной жизнью, в существование которой она верит.
ИДЕАЛ БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВА
В своих поисках духочеловека, украинский мистик Григорий Савич Сковорода подобен маяку. Украинцы называли его “своим Пифагором”. Он свидетельствовал о новом человеке, который родился в нем.: “Древо жизни действительно находится в нашей плоти”, “Истинный человек – это “сердце в человеке”, новое проснувшееся “духовное сердце”.
Правнук Сковороды, основатель символизма Владимир Сергеевич Соловьев (1853–1900) – один из величайших русских мыслителей и философов XIX века – видел “совершенный идеал богочеловечества” как самую высокую цель всеобщего стремления. Соловьев стремился к “изменению изнутри”, человеческим духом и сердцем.
В XX веке актриса Кора Антарова свидетельствовала о “силе вечности, звучащей в нашем собственном сердце”.
В этом и последующем номерах Пентаграммы мы хотели бы рассказать о титанической духовной борьбе русских писателей Льва Николаевича Толстого (1828–1910), Федора Михайловича Достоевского (1821–1881), философа Николая Александровича Бердяева (1874–1948) и многих других, стремившихся найти путь к свободе и совершенству. Бердяев определял свободу как “духовное начало в человеке”. Великий Инквизитор в одноименной главе из романа Достоевского бросает в лицо Иисусу: “А между тем ты мог бы еще и тогда взять меч кесаря. Зачем ты отверг этот последний дар? […] …единственное абсолютное знамя, которое предлагалось тебе, чтобы заставить всех преклониться пред тобою бесспорно... […] И все опять во имя свободы!” Зерно, посеянное бесчисленными искателями Истины, стало прорастать в человеческих сердцах по всему миру. Освобождение души все еще может казаться многим невероятным, но ложные границы и традиции исчезают, чтобы дать возможность обратиться к своей собственной внутренней сущности. Серебряным плугом самой чистой и глубокой душевной тоски ищут они скрытое сокровище в самих себе.
