Пентаграмма › Хороший разговор
Сегодня, когда слово «коммуникация» стало магическим, хороший разговор случается гораздо реже, чем в былые времена. Похоже, что настоящая беседа теряет свое значение из-за того, что общение человека с человеком все в большей степени осуществляется через электронную почту, sms-сообщения или социальные сети. Наша жизнь подчинена СМИ, которые обрушивают на нас потоки избыточной информации. Мы главным образом обсуждаем то, что услышали через эти каналы, и гораздо меньше говорим о личном. В конечном счете, сейчас важно быть осведомленным и информированным. В противном случае человеку будет нечего сказать, и участие в беседе станет для него невозможным.
Кроме того, характер наших личных бесед во многом свидетельствует о той разноголосице, которая царит в «мировом сообществе». Каждый человек обязан иметь свое четкое мнение по любому вопросу, которое желательно подкреплять многочисленными доводами и при необходимости решительно защищать. Во время студенческих волнений в Колумбийском университете Нью-Йорка Джекоб Нидлман, автор книги «Потерянное христианство» и преподаватель этого университета, прямо на лестнице был атакован многочисленными журналистами, которых интересовало его мнение по поводу этих событий. Нидлман тихо сказал: «Я не знаю». Поскольку этот ответ показался уклончивым и не удовлетворил журналистов, он вновь повторил те же самые слова, поскольку они выражали истину: он не знал, что думать об этом. После того, как, невзирая на оказываемое на него давление, он так и не высказал свою позицию, изумленные репортеры ахнули: «Значит, у Вас нет своего мнения?!» Нидлман почувствовал, что не иметь своего мнения – это гораздо хуже, чем совершить тяжкое преступление. Понятно, что интервью с профессором Нидлманом не попало в СМИ, поскольку это в самом деле необычно – так мало разговаривать с журналистами. Наше информационное сообщество имеет столь сильную тенденцию к поляризации, что люди просто вынуждены соглашаться с одним человеком и не соглашаться с другим. Из-за этого мы впадаем в крайности, стремясь сохранить определенность. Сомнения и колебания негативно оцениваются общественным мнением. Необходимо иметь определенную точку зрения по самым разным вопросам. Мы должны уметь разъяснить и обосновать свою позицию, приводя яркие примеры. Естественно, такой разговор переходит в обсуждение, дискуссию или, скорее, в спор, и в словесных баталиях люди теряют самих себя. Мы уже недалеки от того, чтобы ради своей правоты подменить истину. В дохристианской Греции эту древнюю технику ведения дискуссий применяли софисты, которые с ее помощью даже зарабатывали деньги. Победителем, чью правоту признавали публично, объявлялся тот, кто сказал последнее слово.
Поэтому в попытках описать то, что мы понимаем под хорошим разговором, нам следует обратиться к древнегреческому философу Сократу, отцу сократического диалога, вызывавшего у софистов лютую ненависть. Сократ не был мастером поверхностной беседы о погоде или о своих мнениях и убеждениях, но он делал все для того, чтобы его собеседник лишился уверенности в своей правоте.
Постоянно задавая новые и все более глубокие наводящие вопросы, он старался довести своего партнера до состояния полного незнания. С помощью такого приема он пресекал его самоуверенную болтовню. Сократ сам был олицетворением этого метода, поскольку он не обладал знанием и не претендовал на него. Благодаря этому он казался более мудрым, чем другие люди. Карен Армстронг в своем последнем бестселлере «История Бога» упомянула об этом дискуссионном приеме Сократа. По ее словам, он дал ей понимание того, что спор о значимых жизненных вопросах не может быть продуктивным, поскольку он объявляет невозможным любое подлинное духовное переживание и никогда не ведет к просветлению.
Цель хорошего разговора заключается в том, чтобы без претензий на истину сравнить свои собственные идеи с чужими взглядами. Это достигается не сразу, особенно если мы горячо стремимся к истине, но важно честно признать этот факт, тем самым создавая новую основу для диалога. Необходимым условием для такого разговора является открытая, восприимчивая установка, с которой мы можем слушать друг друга, быть открытыми для всех мнений и самим быть непохожими на других. Такой разговор выводит нас из состояния застывшей самоуверенности и освобождает от защитной заносчивости. Хороший разговор всегда открывает перспективу, поскольку он прекращается, когда кто-нибудь из участников беседы начинает прикрываться общими рассуждениями и абсолютными истинами, не оставляющими пространства для дискуссий. Хороший разговор – это не только открытость для других, в нем нам может открыться мистерия неслышимого третьего, который пребывает в тишине между высказываниями. Этот Иной входит в пространство между звучащими словами или строками письменного текста. Это тот, кто всегда превыше всего, его невозможно отождествить с объективно наблюдаемой и поддающейся описанию истиной; это то, что остается, когда все уже сказано. Поэтому в нас оно возникает из тишины – не только из словесного молчания, но прежде всего из тишины сердца, и особенно в те моменты, когда разговор останавливается в точке, где уже не хватает слов. Оно не имеет никакого отношения к молчанию, являющемуся следствием закрытости и нежелания услышать, поскольку состояние тишины представляет собой спокойное ожидание того спасительного слова, благодаря которому в нашем внутреннем существе способно возникнуть неописуемое. Такое безмолвие или состояние тишины может снизойти в нас, когда в сознании остановится бесконечный поток возражений, порождаемый нами в ходе внутреннего диалога. Джеймс Джойс однажды назвал этот поток потоком сознания. Действительно, мы далеко не всегда спорим с кем-то вовне. Обычно наши дискуссии продолжаются в диалоге с воображаемым внутренним собеседником – оппонентом, которого мы хотим убедить в своей правоте. Не правда ли, мы очень часто заняты бесконечным обдумыванием аргументов, которые можно будет применить в очередном разговоре с ним или с ней, или озабочены мыслями о том, что должны были сказать, когда опять промолчали?
Разве эти сентенции не являются порождением и последовательным формальным выражением нашего критицизма? В истории религий можно найти многочисленные примеры людей, которые вели такой же диалог с Богом. С переменным успехом они боролись с порождением своего собственного воображения. Это творение, иногда демоническое, зачастую одолевало своих творцов, насильственно ввергая их в состояние молчаливой покорности и благочестия, и в конечном итоге доводило их до полного неверия и отрицания Бога.
Кстати, подобное отрицание может привести к очищению. Потрясение, вызванное заблуждением, может дать нам возможность подняться над собой и подойти к той внутренней капитуляции перед невыразимой мистерией жизни, о которой рассказывает «Книга Иова». Такое внутреннее безмолвие позволяет нам заглушить свое природное стремление к самопроявлению и открыться творческому божественному слову.
Тогда внутри нас остается только один главный вопрос, стремление к истинному слову – «Скажи, и я стану всем». Это уже не информативный или описательный разговор, а преобразующая сила потока – слово, которое окончательно нас изменит. С прекращением нашего внутреннего спора становится возможным звучание единственного слова, осуществляющего наше окончательное обновление в соответствии с изначальным планом.
Гностическая христианская традиция говорит о творческом Логосе как о слове, которое изначально было у Бога и было Богом; как об истине, которая не может быть высказана, но может быть познана посредством опыта. Это то самое Слово, которое звучит в наших поступках, в нашем образе жизни; это закон, который сводит на нет прочие слова – красивые, но пустые. «Оно» говорит в нас и через нас, когда мы слушаем и постигаем Его, пребывая в молчании. Что мы можем сказать, когда звучит божественная речь Иного Другого внутри нас? Когда в диалоге слышится звучание Слова, у собеседников исчезает стремление уговаривать и убеждать друг друга, поскольку Оно призывает людей выйти за пределы слов и открывает им трансцендентную истину, превосходящую все слова. Человеческое общение из взаимообмена различиями преобразуется в обретение истинного Единства.
